Заметки на полях Капитализма и Шизофрении.
Тысяча Плато, 1227 — Трактат о номадологии: машина войны.
Машинное - то, что в объекте не может быть схвачено аппаратом. Это можно просто объяснить на примере двигателя внутреннего сгорания. Его аппарат описывается схемами, в которых элементы подогнаны один к другому. Таким аппаратным схемам удается успешно структурировать и синхроническое и диахроническое устройство объекта. Возьмем к примеру роторный двигатель Ванкеля, его синхроническая схема в минимальном приближении - сборка из эпитрохоидного цилиндра, ротора в виде треугольника Рёло, вала, зубчатого колеса, корпуса с шестерней, свечи зажигания и рубашки охлаждения. В диахронии же он описывается классическими четырьмя тактами:
1) топливо с воздухом поступает в камеру
2) вращение ротора сжимает и переносит топливно-воздушную смесь к свече, воспламеняющей ее электрической искрой
3) энергия управляемого микровзрыва передается вращающемуся ротору
4) ротор вытесняет побочные продукты горения вовне
Посмотрите на это маленькое чудовище в действии: https://youtu.be/pCteBhr4dGY?t=267
Реальный двигатель бесконечно сложнее описанного аппарата, так как он функционирует как машина. Внутренние силы машины, внешние по отношению к ее аппарату, подтекают между сочленениями элементов и в промежутках между тактами. Процессы трения, окисления, износа подтачивают способность исполнять требование эксплуатирующего, саботируют производство полезной работы. Они же ведут архитектора на все более низкие уровни абстракции, где схемы, формулы и цифры структурируют взаимодействия материалов. В конструкции появляются новые элементы: уплотнительные пластины в месте соприкосновения ротора и цилиндра, металлические рога-наросты, увеличивающие охлаждающую поверхность и прочее. Это движение аппарата вовнутрь, вглубь, на деле оказывающееся движением к реальному внешнему, могло бы быть бесконечным, если бы не встречалось с пределами экономической эффективности и ограничениями технического прогресса.
Таким образом аппарат обречен на неполноту, и первое, что Делез и Гваттари в месте этой неполноты обнаруживают - машинное желание. Машинное желание принадлежит к любимому классу объектов французских интеллектуалов того времени, открытых в движении, сходном описанному выше - найти то, что уклоняется, и прорастить цветок концептуализации на кромке этого ускользания. Другие примеры знаков машинного желания - глитчи на фотографиях или помехи на электронно-лучевом экране телевизора.
В машинном бессознательном такое ускользающее место есть сердце желающей машины или то, что Фрейд в Traumdeutung называет пуповиной сновидения. Позже Лакан сформулирует предел для аппаратного анализа сновидения, травмы и желания субъекта - это буква языка, на котором оно может быть выражено.
В случае, когда речь заходит о машине войны, роль главного конструктора исторически брало на себя Государство. Армия - госаппарат, который призван подчинить машину войны настолько, насколько это возможно, и поставить ее на службу его политическим интересам. Место и время, в которых принципиально необуздываемые и несхватываемые машинные силы сталкиваются с человеческим порядком - точка рождения великой и драматической красоты. Слава Ахиллеса и Гектора - слава героев, призванных воплотить знаки государств в ритуале жертвы силам, по отношению к которым даже Арес выступает только в качестве функционера.
#AThousandPlateaus
Алексей Ткачев